В следующем году военно-историческая общественность нашей страны будет отмечать 210-ю годовщину со дня начала и окончания Первой Отечественной войны 1812 года. Самое знаковое событие той поры – знаменитая Бородинская битва, которая считается одним из продолжи-тельных и кровопролитных сражений первой половины XIX века. А заключительная её фаза, состоявшаяся 8 сентября, сегодня почитается всенародно, как День воинской славы России. Но речь пойдёт не о ней, а об одном малоизвестном факторе, который также поспособствовал тому, чтобы из 640 тысячной группировки французских войск, вторгнувшейся 24 июня 1812 года в пределы Российской империи обратно восвояси 27 ноября того же года вернулось чуть более 30 тысяч оборванных и голодных бойцов , утративших всякий человеческий облик.
Наполеоновское нашествие «двунадесяти языков» вы-звало необычайный подъём национально-патриотических чувств во всех слоях тогдашнего русского общества, в том числе существенно поколебало позиции западников в его среде. Ведь для многих представителей просвещённых социальных групп населения Российской империи, в первую очередь дворянства (из которого формировалась её правящая элита) коллективный Запад был светом в их окошке. Доходило до того, что в великосветских салонах и во многих дворянских семьях общение происходило исключительно на французском языке. Повсеместно восхвалялись «просветительские» идеи Великой французской революции 1789-1793 годов (при этом о чудовищных зверства революционных экстремистов предпочитали ничего не знать) и полководческий талант Наполеона Бонапарта.
И только когда грянула «гроза 1812 года» все наконец-то поняли, что вместо дартаньянов и вольтеров в Российскую империю вторглась орда моральных уродов, богохульников, грабителей, насильников и убийц , лишённых всяких нравственных принципов и не имевших ничего святого в своих душах, И к тому же весьма нечистоплотных, за которыми тянулся шлейф всевозможных эпидемиологических заболеваний. Так что вполне прав главнокомандующий действующей Русской армией генерал-фельдмаршал князь Михаил Кутузов – Смоленский, когда 5 октября 1812 года во время разговора (на иллюстрации) с наполеоновским по-сланцем маркизом Жаком-Александром де Лористоном (приехавшим просить мира от имени императора Наполеона Бонапарта), сравнил действия французских войск с монголо-татарским нашествием.
Сегодня мало кто знает, что тогда русским войскам приходилось противостоять не только воинским формированиям наполеоновской Великой армии (включавшей в себя части и соединения вооружённых сил всех тогдашних европейских держав, за исключением Англии и Швеции), но и сыпному тифу, непременному спутнику тогдашнего западного образа жизни. Данное инфекционное заболевание, поражающее кожу, нервную и сердечно – сосудистую си-стемы человека предаётся через платяную вошь, заражавшую носителя посредством укуса. А важным фактором появления паразитов являлась вопиющая антисанитария, весьма типичное явление для тогдашнего коллективного Запада, нечистоплотность которого давно стало притчей во языцех. И только доморощенные либералы стараются не замечать этого, неустанно талдыча о традиционной технической и культурной отсталости России и русского народа.
Западноевропейские вооружённые силы не только в период боевых действий, но даже иногда и в мирное время являлись настоящими рассадниками сыпняка, который наряду с кишечно-желудочными заболеваниями (такими как кровавый понос и дизентерия) порой выкашивал целые армии. А так как в те времена вакцины против сыпного тифа, а тем более эффективной системы борьбы с эпидемиями не имелось то воинские формирования, в силу своей скученности на малой территории и употребления ими несвежей пищи и грязной воды, сокращались от болезней гораздо быстрее, чем от пуль и снарядов противника. Между прочим, в обозах французских войск в Россию были впервые завезены тараканы, коих тогда на Руси отродясь не видывали.
В то же время в Русской императорской армии принимались самые решительные меры по соблюдению сани-тарного состояния её частей и соединений, по недопущению вспышек инфекционных заболеваний, которые были прописаны в военно-нормативных документах. Даже Вели-кий Суворов в своей знаменитой «Науке побеждать» грозил «палочками» (телесными наказаниями) тем военнослужащим, «кто себя не бережёт» то есть не соблюдает меры индивидуальной гигиены в походнополевых условиях. Уже в ходе военных действий во время Первой Отечественной войны 1812 года главнокомандующий русскими войсками
генерал-фельдмаршал князь Кутузов – Смоленский в своих приказах требовал от командиров вверенных ему частей и соединений строжайшее соблюдения и поддержания чисто-ты в полевых лагерях и биваках , ни в коем случае не до-пускать употребления военнослужащими грязной и сырой воды, старательно и последовательно очищать тыловые коммуникации от павших человеческих тел и лошадиных трупов , регулярно организовывать для солдат и офицеров бани в отрытых по такому случаю землянках. А также предписывалось обходить стороной те населённые пункты, где располагались заболевшие французы и союзные им европейцы.
Благодаря беспрецедентным мерам предпринятыми военными медиками Русской императорской армии и их гражданскими коллегами, удалось избежать массовых вспышек сыпного тифа среди военнослужащих. Своим во-истину героическим трудом они вернули в строй 60% раненых и больных из числа личного состава действующих русских войск. Цифра по тогдашним меркам коллективного Запада просто заоблачная. Даже главный хирург наполеоновской Великой армии Доминик Ларрей признал превосходство своих русских коллег, оставив в своих воспоминаниях хвалебный отзыв об организации московских госпиталей: «Привлекшие моё особенное внимание больницы сделали бы честь самой цивилизованной науке. Четыре главные из них это: Шереметьевская, Голицынская, Александровская и Воспитательный дом. При этом Воспитательный дом расположен на берегу Москвы-реки, под охраной кремлёвских пушек, и это, без сомнения, лучшее из учреждений подобного рода во всей Европе».
генерал-фельдмаршал князь Кутузов – Смоленский в своих приказах требовал от командиров вверенных ему частей и соединений строжайшее соблюдения и поддержания чисто-ты в полевых лагерях и биваках , ни в коем случае не до-пускать употребления военнослужащими грязной и сырой воды, старательно и последовательно очищать тыловые коммуникации от павших человеческих тел и лошадиных трупов , регулярно организовывать для солдат и офицеров бани в отрытых по такому случаю землянках. А также пред-писывалось обходить стороной те населённые пункты, где располагались заболевшие французы и союзные им европейцы.
Благодаря беспрецедентным мерам предпринятыми военными медиками Русской императорской армии и их гражданскими коллегами, удалось избежать массовых вспышек сыпного тифа среди военнослужащих. Своим во-истину героическим трудом они вернули в строй 60% раненых и больных из числа личного состава действующих русских войск. Цифра по тогдашним меркам коллективного Запада просто заоблачная. Даже главный хирург наполеоновской Великой армии Доминик Ларрей признал превосходство своих русских коллег, оставив в своих воспоминаниях хвалебный отзыв об организации московских госпиталей: «Привлекшие моё особенное внимание больницы сделали бы честь самой цивилизованной науке. Четыре главные из них это: Шереметьевская, Голицынская, Александровская и Воспитательный дом. При этом Воспитательный дом расположен на берегу Москвы-реки, под охраной кремлёвских пушек, и это, без сомнения, лучшее из учреждений подобного рода во всей Европе» ипровизированных французских госпиталей громоздились горы из трупов. Уже после освобождения Вильно русскими войсками от тифа скончалось 25 тысяч солдат и офицеров французской великой армии. Таков был бесславный конец наполеоновского нашествия «двунадесяти языков». Но на этом дело не закончилось. Избежавшие этой участи французы стали разносчиками сыпного тифа по все Европе, где от него вновь умерло несколько миллионов человек.