«Творческий» подход
Командир Лейб-гвардии Драгунского полка генерал-майор граф Федор Артурович Келлер слыл великим оригиналом. С ним, по отзывам его же подчинённых, служить было тяжело, но… весело. Во все нюансы полковой жизни он привносил собственное «творчество».
Любимым коньком графа были собственноручно написанные приказы по полку, в которых по всем законам жанра военной беллетристики бичевались различного рода разгильдяи. Читаемые вахмистрами во время вечерней переклички, они порой «скрашивали» серые полковые будни.
«Вчера новобранец 3-го эскадрона Яков Воробьев, коля дрова, отрубил себе палец.
Этот дурак думал, что он освободится этим от службы. Приказываю перевести Якова Воробьева в нестроевую команду и арестовать на 7 суток. Впредь будет помнить. Видно батька и мамка мало пороли своего Яшку и воспитали себе на горе и на срам Лейб-гвардии Драгунскому полку такую глупую скотину».
Как всякий ретроград генерал Келлер не терпел каких-либо новшеств. По его мнению, ничему путному в данное время в армии не учили и никто путный в неё не шёл. А потому своё вдохновение и сюжеты для приказов находил во время посещения полковой учебной команды и полкового лазарета. Они, по его убеждению, являлись «гнездилищами» лиц, отлынивающих от исполнения своих прямых служебных обязанностей. И хотя означенные «присутственные» места посещались им с регулярностью татарских набегов на Русь, каждый раз появление командира полка вызывало у его подчинённых эффект «призрака отца Гамлета».
Во время одного из посещений полковой команды шёл урок устава внутренней службы, касаемого обязанностей дежурного по эскадрону в отношении посетителей. Граф Келлер вдруг спросил солдата, стоявшего перед командиром «учебки»:
– Хорошо, посетители могут приходить и оставаться до шести часов. Ты – дежурный по эскадрону, что ты делаешь в шесть часов?
– Я, ваше сиятельство, – пролепетал новобранец, – скажу посетителям, что теперь шесть вечера и им нужно выйти вон.
– Отлично, – сказал генерал, – а они не уходят.
– Я им объясню, что по уставу не полагается оставаться.
– А им наплевать на твои объяснения, и они не уходят. Что ты будешь делать? – не унимался Келлер, испытывающе глядя на ученика.
Тот немного подумал и уже уверенным тоном отрезал:
– Тогда я, ваше сиятельство, доложу господину вахмистру.
– Нет, – решительно возразил генерал, – кто знает?
Не получив ни от кого ответа, вновь обратился к стоявшему солдату, но уже спокойным и чуть насмешливым тоном:
– Наложишь по шеям и выгонишь к чёртовой матери вон!
И с видом полководца, одержавшего победу в сражении, вышел из учебной комнаты.
А вот визиты в полковой лазарет не всегда обходились без «потерь». Однажды ему попался большой «улов» больных из всех эскадронов. Генерал не поздоровавшись, вышел на середину залы и оглянулся кругом. У всех «больных» была снята либо верхняя, либо нижняя часть обмундирования. И по круглым коротко остриженным и безусым лицам угадывались солдаты-первогодки. Его внимание привлёк один из них, разворачивающий грязную тряпицу с распухшего пальца. Келлер молча смерил его взглядом, и вдруг, опустив голову, спросил:
– У тебя что болит?
Новобранец поднял свой распухший палец кверху и плаксивым голосом заверещал:
-Палец, ваше сиятельство.
Тот наклонился ещё ниже и, посмотрев на палец в упор, крикнул:
– Старая баба!
А затем, обведя весь зал своими жгучими глазами, воскликнул:
– Я вижу, здесь лодыри собрались. Пришли от занятий укрываться, да?!
В лазарете установилась гробовая тишина. Тогда от слов перейдя к делу, граф Келлер ударил новобранца по руке и грозно рявкнул:
– Вон все отсюда, лодыри паршивые! Чтобы и духу вашего здесь не было! Вон!
Все, словно по сигналу «В карьер», бросились к дверям. Доктор Черкас из окна своего кабинета наблюдал, как по всему плацу бежали солдаты: кто без полушубка, кто без кителя, а кто и без штанов и без сапог. Командир полка, постояв и немного остыв, пошёл в канцелярию писать очередной грозный приказ.
На следующий день, проходя мимо лазарета, дежурный офицер ротмистр Гримм поинтересовался у врача обстановкой.
– Вот всё утро ждал больных, и ни одного не было, – ответил доктор, добродушно усмехнувшись, и добавил, – все в один миг выздоровели…